Исправить ошибку - Страница 33

Когда он вошел в нее, она вздрогнула, закрыла глаза и отдалась волне чувства, которое грозило ее потопить.

Гай был искусным любовником. Он всегда знал, как ее возбудить, как добиться того, чтобы ее дыхание стало неровным, чтобы она хватала ртом воздух и требовала, требовала продолжения. Она почти забыла, как это прекрасно — быть в его объятиях, отдаваясь диким, невозможным, необузданным порывам.

Двигаясь в ней, он продолжал ее целовать, не спешил, и с каждым движением возбуждал ее все сильнее. Его ладони сжимали ее груди, а движения пальцев доводили до безумия.

— Как хорошо — шептала она и тянулась к его губам, ероша его волосы, блаженствуя от каждого прикосновения, от ощущения твердости его тела. Его поцелуи доводили ее до исступления.

Затем внезапно его движения замедлились и он вышел из нее. Ее удивление и разочарование оказались не меньшими, чем удовольствие несколькими мгновениями ранее.

— Гай… что?

— Скажи, что ты меня хочешь, — приказал он, хрипло дыша.

Она чуть приподнялась, так, что ее груди уткнулись в волосы на его груди.

— Я хочу тебя так сильно, что едва могу выдержать.

Она не хотела, чтобы он останавливался, ее тело взывало об удовлетворении, ее жажда была так велика, что затмевала собой все.

Гай снова ее целовал, чувственным, фантастическими поцелуями, которые расплавляли ее изнутри. Она откинулась назад и положила его руки себе на грудь, желая, чтобы он снова ласкал ее, снова заставил ее ощутить себя всю.

И тогда он вошел в нее снова, и его движения стали такими неистовыми, мощными, властными, что волны блаженства захлестнули ее…

8

Солнечный свет пробился сквозь жалюзи на окнах комнаты, где только что проснулась Беренис, и заиграл веселыми зайчиками. Не открывая глаза, она услышала, как снаружи, совсем рядом, запели птицы, а где-то вдалеке вдруг зазвучала приятная музыка…

Она не могла даже вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой счастливой, такой свежей. Все ее тело пульсировало и будто тихонько искрилось от радости. Беренис сонно потянулась и чуть передвинулась на кровати, желая прижаться к Гаю. Вытянула руку в его сторону, но рука не нашла ничего, кроме любимого одеяла. Беренис открыла глаза и увидела, что рядом действительно никого нет.

Она села и оглядела комнату. Где же он? Часы у кровати показывали половину десятого. Беренис уже забыла, когда вставала так поздно. Хотя что удивительного! После суматошного дня, сильных переживаний и блаженных упражнений, длившихся целую ночь… Гай поднял ее на самую вершину экстаза несколько раз, прежде чем их сморил сон и они заснули в объятиях друг друга.

Одна мысль об этом заставила ее сердце сладко заныть, а тело вновь изнемогало от чувственного желания.

Однако Беренис направила свои мысли в другом направлении. Для нее был важен их ночной разговор. Она была счастлива, что они наконец объяснились. Может быть, она и поэтому себя чувствовала такой обновленной? Пришло чувство умиротворения, ушла тяжесть. Она наконец обрела согласие с самой собой, которое так мучительно искала последние два года. Теперь ей только осталось разобраться со своими непонятными чувствами по отношению к Гаю. В этом вопросе она так запуталась, что пришло самое время расставить все по местам. Задача предстояла не из легких. Одно воспоминание о его теле, прижатом к ней, нагоняло волны чудесной дрожи.

Это была невероятная ночь, полная нежности и страсти… Но ни одного слова о любви не было сказано, вспомнила Беренис и нахмурилась. А чего она ожидала? Точно, ни слова о любви… А почему она решила, что будет как-то иначе? И не должно было быть. Гай ведь не любит ее, и она… Ну, и она давно перестала испытывать к нему это особенное чувство. Телесные удовольствия — это одно, а чувства — вещь тонкая.

Но тут она вдруг вспомнила, как Гай все-таки сказал ей этой ночью, что очень ее любит. Беренис почему-то расстроилась. Кажется, тогда это даже не показалось ей особенно важным, потому что она была в таком смятении…

— О Боже! Я что же, опять влюбилась в него? — осознала она внезапно.

Память услужливо напомнила Беренис, как Гай отстранился от нее, ненадолго, как будто для того, чтобы осознать, что они такое делают. И она отчетливо поняла, что Гай был верен себе. Он всегда знал, что делает. Так ведь было и раньше. В самый горячий, страстный момент он всегда контролировал ситуацию. Она так не умела. Там, где она действовала импульсивно, он был рациональным, хладнокровным, мудрым.

Выходит, что он ясно мыслил и в тот момент, когда они занялись любовью. Во всем себе отдавал отчет. Он даже проверил, а то ли это, что хочет она… А она почти умоляла его продолжать.

И они не пользовались никакими противозачаточными средствами.

— Идиотка! Законченная кретинка! — накинулась она с яростью на саму себя, с трудом веря в собственную глупость.

Она пошла в ванную принять душ. Но, стоя под тяжелыми струями воды, не могла смыть свою тревогу. А вдруг Гай решил, что она приняла таблетку заранее, когда попросила его продолжать?

Мысль о возможности увидеть Гая прямо сейчас неожиданно показалась ей тяжелой. Она чувствовала себя неловко и глупо, и совершенно не знала, что собирается ему сказать. Но чем скорее она с ним встретится, тем лучше, решила Беренис, вытираясь.

Немного погодя, надев выцветшие джинсы и розовую футболку, не забыв нанести на лицо легкий макияж, чтобы скрыть бледность, Беренис спустилась вниз по лестнице.

Музыка, которая донеслась до нее, когда она лежала в кровати, оказывается, звучала из радиоприемника, который стоял посреди безлюдной кухни, радуя неизвестно кого.